Одетый, как и обычно, с иголочки, Мордрет невольно выделялся среди обитателей нижнего города. Высокий и властный мужчина в дорогом костюме и с тростью явно не походил ни на бедняка, еле сводившего концы с концами. Не походил он и на местного преступного авторитета – в нем не было видно той озлобленности и ненависти, той излишней самоуверенности и нервозности, которая присуща господам, зашибающим деньги в результате крышевания мелких головорезов, не имеющих за душой ни копейки, в голове ни единого нейрона, но профессионально умеющих зашибать деньги на довольно доходном рынке, где двумя главными товарами выступают кошелек и жизнь. Но в то же время совершенно не казалось, что этот мужчина забрел сюда случайно – в его жестах и в его походке читалась твердость, этот господин знал куда идет. Шел он быстро, но периодически на пару секунд сбавлял шаг, давая своему спутнику нагнать себя.
Вы скажите, что эдакого разнаряженного фифу в нижнем городе быстро бы поставили на место, а заодно, в лучшем случае, избавили его от вещей, столь невыгодно выделяющих его на фоне трущоб. Но этого не произошло до сих пор. Дело в том, что Шаркгрот не походил на заблудшую овечку, о нетр. Он скорее был похож на идущего по следу бенгальского тигра. А вы видели в своей жизни шакалов, храбро задирающих царственного хищника?
Господин в белом фраке что-то негромко говорил своему спутнику. Он разделял слова, делал паузы, словно говорил не с взрослым юношей но с глупым ребенком. Но при этом каждая его фраза отдавала холодом. Он не собирался повторять то, что уже сказал, и, тем более, отвечать на неуместные вопросы.
- Ученик, в этой работе главное равнодушие. Ты словно совершенно чистый лист бумаги, свободный от ненужных клякс, рисунков на полях. Мысли  должны отражаться ровным, каллиграфическим почерком, каждое слово должно стоять на своем  месте. Холодный и трезвый рассудок – вот что действительно важно. Ты не достигнешь цели, если будешь позволять себе отвлекаться на мелочи.. Есть ты и твоя цель, которую ты хочешь достигнуть. Все остальное не важно. Надеюсь тебе это понятно, потому как если это до тебя не доходит, то ты совершенно безнадежен и годишься разве что в поломойки.
Закончив этот монолог, Мордрет  вдруг остановился и, набрав полную грудь воздуха, устремил свой взгляд вперед. Девушка, которую Мор выбрал несколько дней назад, сейчас пела в беседке поодаль.
- Отличный повод изучить повадки, - тише обычного произнес господин Шаркгрот и уверенно зашагал в сторону беседки, подоспев как раз к танцу. Достав из кармана пиджака механической рукой портмоне, Мордрет, не глядя, вытащил от туда несколько купюр, положил их у её ног, и, улыбнувшись и чуть приподняв шляпу уселся на скамейке неподалеку, наслаждаясь чистым и прекрасным пением девушки. Ей богу, если бы в ресторанах верхнего города так пели, то Мордрет гораздо чаще бы ходил в рестораны.
Жертва была великолепная. Именно с неё Шаркгрот намеревался начать свою настоящее восхождение к вершине. Шлюх, конечно, тоже убивать было приятно, некоторых из них даже очень приятно. Как и пьяных бродяг. Но это все были падшие, безнадежные люди. Даже первая, Изабелла, эта наивная глупая девочка, была падшей. А эта уличная певица чем-то неумолимо отличалась от прочих. Для убийцы эта была красивая золотая рыбка в пруду с карасями. Покончив с ней, заполучив её, он поднимется на следующий уровень – в пруд, где не будет карасей. Карась, конечно, рыба вкусная. Но ведь настоящие рыбаки гораздо больше обрадуются небольшому осетру, нежели, скажем, крупному карасю.

Отредактировано Мордрет Шаркгрот (2012-07-03 18:15:26)

И о чем она только думала? Будь ее голос хоть в тысячу раз прекрасней голоса Афродиты, здесь, в Нижнем городе, за него никто не заплатит и цента. Сколько времени она провела, пытаясь найти работу, после того как Цирк, с которым она сбежала из родного города, сбежал от нее, прихватив парочку по-настоящему ценных вещей, оставшихся еще со времен, когда девушка жила в фамильном особняке? Недели.
Здесь, на самом дне, у молодой леди не много честных способов, чтобы заработать себе на крышу и кусок хлеба…А бесчестию Клем предпочитала голодную смерть, к чему, собственно, успешно и шла последние несколько дней.
Музыка же, тем временем, продолжала преображать сереющий в полумраке крон парк. Клементина пела, танцевала и старалась не смотреть по сторонам, но когда к сцене подошел молодой мужчина в белоснежном фраке, невольно застыла на месте, правда, всего на несколько секунд. Рассмотреть слушателя как следует мешали светлые локоны, в танце скатившиеся на лицо. Смуглый господин вытащил несколько купюр, положил на сцену и отошел в сторону. От его улыбки вверх по спине Клементины побежали мурашки.
- Une ancienne ritournelle, - сильные доли в голосе постепенно стихали, знаменуя приближающийся конец песни, - Loin du froid de décembre.
Короткий щелкающий звук, с которым шкатулка проигрывала мелодию, прекратился вместе с пением девушки. Подобрав подолы длинного платья, Клементина медленно подошла к краю сцены и не гляда подняла деньги. Таинственный незнакомец в белоснежном фраке никуда не ушел. Мужчина сидел неподалеку от сцены на скамейке и смотрел прямо… На нее?
Если бы не голос, заставивший девушку оторвать взгляд от белоснежной ткани, видит Бог, как-то по не хорошему зачарованная Клементина, свалилась бы со сцены, запутавшись в собственном платье. Экстравагантная, но довольно нелепая смерть.
Героем-спасителем от преждевременной кончины оказался молодой человек, на вид, может быть, чуть старше, чем Клементина. От холодного прикосновения девушка вздрогнула, но переведя взгляд на небольшую кучку монет в собственной руке неожиданно даже для самой себя улыбнулась, присев в изящном реверансе: «Merci*».
- Вы очень щедры, Сэр, - Клем подняла растерянный взгляд на молодого человека, не зная, чему радоваться больше: предстоящему ужину или факту, что ее пение кому-то могло понравится.
- Здесь… Здесь слишком много.
Настоящая леди никогда не станет бурно выражать эмоции в присутствии мужчины, лишь кокетливо прячась за кружевной веер, улыбнется взглядом и то навряд ли. Наверное, так и следовало поступить. Потупить взор, перестать улыбаться и, присев в очередном реверансе, смиренно удалится. Но Клем не могла. Или, может быть, просто не хотела?
И еще это странное тревожное чувство. Как перед грозой или… Бурей.
- Могу я исполнить еще одну песню для Вас, Сэр?
Худосочный, не намного выше самой Клементины юноша в коричневой куртке ничем особенным не выделялся, в отличие от того же «белоснежного» господина. Девушка, скорее всего, не запомнила бы даже его лица, если бы не одно но. Взгляд…
А точнее глаза.
Прожив несколько месяцев в цирке, чего и кого она только не видела. Сросшиеся бедрами девушки-близняшки, бородатые женщины, карлики, люди с гипертрофированными частями тела… Но такие глаза она видела впервые в жизни и, наверное, поэтому второй раз за вечер, позабыв о нормах приличия, зачарованная пялилась на разноцветные радужки молодого человека. Интересно, это тоже какая-то болезнь? Тишина опасливо растянула свои панталоны, но Клементина вовремя опомнилась, не дав Старухе явить себя публике в неглиже, и улыбнулась.
- И для Вас… Сэр, - девушка склонила голову на бок, обращаясь к господину, сидящему на скамейке. Белесый локон скользнул вниз, обнажив небольшой шрам. Клементина рефлекторно закрыла его тонкими пальцами.
- У меня осталось еще несколько мелодий, - Клем развернулась, но сделав пару шагов, снова замерла.
О нет. О, нет, нет, нет! Только не сейчас.
Девушка глубоко вдохнула, сопротивляясь калейдоскопу разно форменных пятен, замелькавших в глазах.
Клементина попыталась отвлечься песней: «Des… images… me… reviennent…» - но четно. Сознание  выбрало очень плохое время, чтобы потеряется... Один ноль в пользу самого костлявого всадника Апокалипсиса.

____
* от фр. Благодарю

Отредактировано Клементина (2012-07-04 09:06:02)

Мордерт пристукнул пальцами своей «родной» руки по лавочке, прикончив сиюминутное желание отправить своего ученика к праотцам. Что-что, а вот держать себя в руках и хранить холодный рассудок Мордрет умел – иначе бы и не старался донести важность этого до своего ученика. Что же, Даниэль в очередной раз налажал. С другой стороны, для Шаркгрота этот факт вовсе не был неожиданным. Как человек, просчитывающий свои шаги наперед, он не мог не принять во внимание то, что его ученик способен даже простейшую уборку превратить в локальное стихийное бедствие. Да и, в общем-то, ничего фатального не случилось, парень лишь забыл о равнодушии. Что поделаешь – обилие гормонов вкупе с отсутствием мозгов творили и не такие вещи. Конечно, Даниэлю удалось пошатнуть терпение своего учителя, однако оно вполне смогло быстро воспрепятствовать распространению волны и снова замереть неподвижно. Мордрет не стал бы и вмешиваться, извлекая из происходящего крупицы информации о поведенческих особенностях жертвы, как бы не один решающий факт…
Не нужно быть семи пядей во лбу и иметь высшее медицинское образование, чтобы понять простую истину – девушка была ослаблена. Когда она танцевала и пела, это не было так заметно, однако когда девушка остановилась, Мордрет сразу понял, что чувствует она себя, мягко говоря, неважно. Ноги почти не держат, дыхание неровное, взгляд слабо сфокусированный. Не ровен час как упадет прямо здесь – а это было совершенно не в интересах Мордрета – время, отмеренное девушке убийцей ещё не прошло, а господин Шаркгрот был пунктуален, тем более в таких важных вопросах. Мгновенно встав с лавочки, журналист устремился к девушке, ибо, здраво рассудив, что у ученика силенок явно не достанет, чтобы поднять девушку. Однако тут в дело влез странный персонаж. Здоровенный детина вскочил на сцену, и, мня себя, очевидно не меньше, чем героем-спасителем, произнеся пару пафосных фраз, попытался «вдохнуть жизнь».
Холодно наблюдая за происходящим, Мордрет, обождав необходимое время, постучал тростью по сцене, привлекая к себе внимание.
- Если ваш акт передачи слюней и содержимого своих легких, несомненно, иногда полезный, но в данной ситуации совершенно не уместный, мы можем считать законченным, то я бы хотел внести некоторые коррективы в сложившийся ситуации.
Сняв с себя пиджак, мужчина сложил его дважды, естественно помятуя, что во внутреннем кармане был нож, и подложил его девушке под голову. Удостоверившись, что амбал не разорвал девушки легиечто при таком то «искусственном дыхании» было бы явлением вполне закономерным, Мордрет вытащил из кармана пару банкнот и протянул их Даниэлю.
- Недалеко я видел торговца едой. Мигом до него и назад. Необходима вода и что-нибудь горячее и предположительно съедобное. Лучше без мяса. Только не много, сразу много есть нельзя, тем более после голодного обморока.
Дождавшись когда ученик убежит, не осмелившись ослушаться приказа, Мордрет механической рукой разорвал воротник платья, чтобы воздух мог беспрепятственно подходить к легким, и, совершенно не интересуясь странным бугаем, внимательно наблюдал за девушкой. Его лицо, которое обыкновенно было мертвецки спокойным, сейчас выражало некоторую обеспокоенность.

Клементина открыла глаза.
Неужели…Умерла? Все правильно.
Когда-то она уже была на самом краю, видела складки на мантии жнеца, уводившего ее мать из этого мира. Видела его кровавые следы на лобовом стекле и руле, чувствовала его холодное дыхание на своей коже.
Тогда Смерть, наверное, просто ошибся. Не заметил на заднем сиденье маленькую девочку, крепко пристегнутую к креслу. Или, может быть, тонкая струйка крови показалась ему незначительной причиной, чтобы отнять у ребенка жизнь?
Сейчас же, опомнившись, наконец, догнал и забирает то, что ему по праву принадлежит.
И кто сказал, что Смерть - это старуха с косой? Предрассудки.
Белоснежный фрак, идеально сидящий по фигуре, вытянутое лицо, повязка на глазу… Минуточку. Зачем Смерти повязка? А обеспокоенное лицо? Разве ему не все равно?
Ах. Пустое.
Только так, в ослепительном холоде. Никаких сомнений. Это она. Точнее, Он. Смерть…
Девушка попыталась улыбнутся. 
Почему ты так долго меня искал? Почему разрешил повзрослеть с этой невосполнимой пустотой внутри?
С того самого дня, когда новенький автомобиль вышел из под контроля… Она готова. Наверное. К такому вообще можно подготовится?
Ты поешь, вальсируя по сцене, а через минуту лежишь, не в силах поднять даже головы. Ни отчаяния, ни стремления карабкаться к свету. Абсолютное пустота и… Смирение? Что-то очень похожее.
Ну, же. Ну… Что же ты медлишь? Вот она я. Забирай.
Пока не передумала. Пока не вспомнила, что за право дышать нужно бороться до последнего. Выцарапывать когтями, выгрызать зубами… Сражаться, чтобы жить.
Клементина открыла пересохшие губы в сдавленном вздохе. Без плотных застежек на вороте, сжимающих горло, это оказалось довольно легко.
Что-то не так. Она… Чувствует.
Свое тело, воздух, скользящий через пазухи вниз, к легким, холод пола, на котором лежит, влагу на губах, даже легкий ветер, запутавшийся в белоснежных волосах. Так не должно быть. Что… Что здесь происходит?
- Я еще не… - девушка несколько раз моргнула. И тут до нее дошло.
Обморок. Всего лишь… Все еще.
- Сэр, - Клементина попыталась сесть, к слову, весьма успешно. - Новый Сэр.
Зрителей за время ее отсутствия в этом мире прибавилось. Странный дуэт разбавил мощный, мускулистый мужчина. Который, наверняка, вызвал бы в девушке больше эмоций, не будь она сейчас увлечена зрительными поисками своей музыкальной шкатулки.
- Прошу меня простить, - пошатываясь из стороны в сторону от тяжести бесконечных юбок, девушка поднялась и медленно, точно по тонкому канату, подошла к забытой во мраке беседке музыкальной шкатулке.
Мягко опустившись рядом с коробкой на колени, Клем несколько раз повернула ключ. От механических, но мелодичных звуков, стало как будто бы легче.
Она обещала и юноше, и господину в белом, что споет еще. И она споет.
Даже если это будет стоить ей жизни. В конце концов, музыка – единственное, ради чего стоит упрямо топтать эту бренную землю.
«Как низко ты пала», - слова прозвучали в голове голосом отца, но Клементина только закрыла глаза, несколько раз мотнув головой.
Плевать. Как бы низко не пришлось падать...
Пока бьется ее сердце, она будет петь.

Отредактировано Клементина (2012-07-05 23:38:46)

Девушка нравилась Мордрету всё больше и больше. Волевая. Она способна подчинить себя разуму, взять себя в твердый кулак, в отличии, например, от того же Даниэля, который несколько секунд назад убежал, сверкая пятками, а теперь сидел напротив, едва сдерживая дрожь в коленях. Несомненно, убийство уличной певицы будет самым приятным деянием за последние несколько лет.
Может быть, стоит растянуть удовольствие и перенести время её смерти?
Так или иначе, сейчас следовало действовать. Тем более что странный мужчина начал снова проявлять нездоровую инициативу. Подняв с пола фрак и протянув его Даниэлю (понятно, что теперь, когда он мятый, надевать назад Мор его не станет), Мордрет подошел обратно к девушке, которую уже ловко уложил на лопатке не весть от куда явившийся герой, коим место в эпосах, балладах и сказках, где такая глупость простительна и вполне может сойти даже и за мудрость,. В реальной жизни они выглядели, по мнению господина Шаркгрота, нелепо и смешно. И походил он скорее не былинного принца на коне, а на сумасшедшего маньяка-насильника, надеющегося все же получить желанное не причиняя жертве особого дискомфорта.
Откашлявшись, Мордрет, в своей обычной манере, то есть вежливо и холодно, без ехидной улыбки и злорадства, прокомментировал
- Господин, все же я бы настоял, чтобы Вы с девушкой обращались более подобающе. Ей богу, сейчас это выглядит, как будто Вы собрались надругаться над ней. Повалили её на пол, вопреки желанию, распорядились имуществом. Я, конечно, понимаю, что мы в Нижнем городе, но даже в таких местах не стоит забывать про элементарный такт. А Вы же повели себя с ней зело как с умалишенной, что, на мой взгляд, есть оскорбление.
Закончив разговаривать с бугаем, Мордрет присел рядом с девушкой и достал пирожок из пакета, принесенного учеником. Мягко улыбнувшись, он протянул его ей. Страшно подумать – так Мордрет улыбался только до совершения первого убийства. Эта улыбка была обычной, человеческой. Кажется, вечная холодная маска на секунду отступила.
- Миледи, прошу меня простить, но, боюсь, мне придется настоять на том, чтобы до того, как вы снова соберетесь исполнить обещанное, вы съели хоть что-нибудь и переведете дух. Если вы откажитесь, то буду вынужден констатировать факт суицида. Но в же не хотите умереть в действительности? В смерти, пусть даже и с песней, нет ничего возвышенного. Это грязно, темно и пусто. И вам она не доставит ровно никакого удовольствия или облегчения. Только боль, а боль это  в высшей степени неприятно, уж поверьте мне.
Мордрет чувствовал себя неловко. Ситуация сама по себе была нелепой, а Герой поблизости рвался на новые подвиги и в любой момент мог выкинуть новый фортель, да такой, что Шаркгрот подсознательно забеспокоился за своего ученика.
Взглянув на лаундаум, протянутый Даниэлем, Мордрет отрицательно покачал головой. Все же релаксирующий опиат сейчас был бы лишним для девушки, только что вышедшей из обморока. А вот Герою, кстати говоря, не помешал. Но все же предлагать успокаивающее Герою Мордрет не стал, считая, что может нанести тем самым ему оскорбление, а ссориться Мордрет ни с кем не любил.

Отредактировано Мордрет Шаркгрот (2012-07-06 19:01:45)

   Клементина чувствовала себя очень странно. Желудок, казалось, вот-вот завяжется в узел, а слабость больше не пыталась завладеть всем телом сразу - она уже успешно им владела. И еще эти сильные руки, прижимающие ее к полу.
Наверное, так чувствуют себя маленькие желтые канарейки, отловленные, чтобы развлекать своими трелями гостей в саду ее отца. Клетки с широким шагом решеток точно издевательство, держат на привязи, широкими дырами просвечивая свободный миром, который уже никогда не будет принадлежать им.
Девушка попыталась подняться, но не смогла. Только повернула голову к мужчине, который все это время не выпускал ее из рук.
Так мог бы выглядеть Одиссей. Или даже Геракл. Герой древнегреческих историй, омытый кровью собственных подвигов. Одно неверное движение и он, видит Бог, переломит ее пополам.
- Vous me confondez*, - Клементина рискнула ослабить хватку героических рук, но в очередной раз потерпев фиаско, отчаялась и безжизненно склонила голову на бок. Положение исправил мужчина в  костюме цвета первого снега.
   Господин говорил спокойно, даже тихо, но очень холодно. От звуков его голоса очередная партия мурашек скользнула вверх по спине Клементины.
- Merci, - девушка послушно приняла пирожок, осторожно поднимая взгляд.
Не зря в полубреду Клем приняла мужчину за саму Смерть. Было в нем, в его, казалось бы, заурядности что-то… Странное, даже пугающее. До чертиков.
   Какой-то секрет, какая-то тайна, в цепях тысячелетнего льда. Достаточно одного взгляда и ты подчиняешься. На раз… Как безвольный агнец. Или, все-таки, кажется? От голода, наверное, можно увидеть и самого Иисуса в уснувшем на скамейке пьянице.
   Улыбка на смуглом лице успокоила. До этого от холода движений и голоса все время хотелось отводить взгляд, прятаться. Даже в роботах, среди которых она росла, казалось, больше жизни, но сейчас, как будто бы  все встало на свои места. В голове то и дело красным  вспыхивало «беги», но Клементина, как мотылек, только отчаяннее, сильнее тянулась к мерцающему  вдалеке свету. Разве может человек, который так улыбается, сделать ей что-нибудь плохое?
   Откусив крошечный кусочек, девушка улыбнулась мужчине в ответ.

   Когда от пирожка с какой-то странной травянистой смесью внутри почти не осталось и следа, в «игру» вступил юноша, до этого куда-то девшийся из поля зрения ослабленной голодом Клементины.
Зачарованная удивительными в своей разнице цвета глазами, девушка даже не заметила, что молодой человек выглядел измученным. Истощенным... И каким-то потерянным? Что-то в отчаянном взгляде, резких движениях. Наверное, она, белесым призраком распластавшись на полу, выглядела сейчас точно так же.
    Когда молодой человек, срываясь в крик, заговорил, все как один повернули к нему головы.
   От слов в невротических интонациях белесые брови жалостливо прижались друг к другу:
- Смотри, что ты наделала, - гулким эхом зашуровал в голове голос отца.
    Захотелось встать, подойти, взять юношу за руку и успокоить, мол, смотри, я в порядке. Я не умерла и, знаешь, не собираюсь. Не сегодня. Не здесь.
- Мне уже лучше, Сэр, - Клементина обратилась к героического вида мужчине, с трудом принимая сидячее положение, -  Пожалуйста, помогите ему.
    Друг… Неужели такое и правда возможно? Подружиться с кем-то не металлическим?
В цирке она так и не смогла стать полноценной частью труппы. Богатая, избалованная мисс, решившая отправится в путешествие в поисках новых приключений – так о ней думали все, даже те, кто поначалу грешил к девочке, обреченной на прозябание в вечной тьме, дружелюбием. Если бы не белоснежное, как фрак таинственного господина, «уродство», которое не только оплатило Цирку ее проживание и еду, но и принесло неплохие дивиденды, карликам, им владеющим, Клементина, видит Бог, оказавшись на улице, умерла бы от голода гораздо раньше.
Наверное, такие как они - белокурые девочки, на чьей коже солнечные поцелуи оставляют болезненные ожоги, и нервные мальчики с разноцветными глазами, которые под стать своему разрозненному взгляду, разрозненны изнутри, - должны держаться вместе. Чтобы в минуты, такие как эта, даже упав в обморок, не чувствовать себя отчаянно одинокими.
- Прошу, не ругайте его за это, - заметив странный взгляд у господина в костюме, Клементина, напрочь позабыв о нормах приличия, схватилась за его здоровую руку.
От холода кожи, которой коснулись тонкие пальцы, снова стало не по себе, но девушка не обратила на это внимания, наоборот, сжала смуглую руку сильнее.
- Он ни в чем не виноват, - зачем она это говорит? Клементина не знала. Она вообще, кажется, перестала понимать, что происходит. Будто бы во всем мире на раз выкрутили ручки громкости и потушили свет. И единственное, что остается сейчас - бесстрашно встречая леденящий взгляд единственного глаза, из последних сил держать холодную руку, шепотом с пересохших губ умоляя:
- Le sauver**.

_________
* от фр. Вы меня смущаете;
** от фр. Спасите его.

Отредактировано Клементина (2012-07-08 15:57:12)

Мордрет смерил Героя своим коронным «ледяным» взглядом. Убийца, будучи мизантропом не любил людей вообще и не ждал от них слишком многого. Вот и от этого мужчины господин Шаркгрот ожидал похожей реакции. Или этот тип действительно мнил себя средоточием мирового Добра, Справедливости,  или же просто не дружил с головой. Так или иначе, амбал считал что его методы – единственные правильные и единственно возможные. Основной смысл слов Мора мужчина так и не уловил, что Мордрет принял абсолютно спокойно, как должное, лишь вздохнул, как вздыхает воспитатель в детском саду, убирая разбросанные игрушки. «Давно бы уже сделал». Мордрет ухмыльнулся. Видимо мужчина действительно больше всего полагается на физическую мощь и полагает что никто из присутствующих не смог бы его остановить, очевидно думая, что люди не способны на хитрые и подлые удары по болевым точкам. Ох, святая простота. Ну пускай и тешет себя тем, что может изнасиловать кого угодно и при ком угодно. Мордрета это забавит.
- Да, в своих упорных стремлениях и навязывании своего мнения Вы действительно походите на насильника. И, поверьте, если бы эта дама действительно поставила перед собой цель покончить с собой, то вряд ли бы Вы её остановили. Можно заставить умереть – но заставить жить не властен никто из живых. Даже Вы.
Девушка очнулась и даже взяла еду, улыбнувшись в ответ. Журналист поспешно отвел взгляд, словно испугался этой улыбки. Он встал, отряхнул свои белоснежные штаны, которым чудесным образом умудрился не замарать, и уже потянул руку к шляпе, чтобы благополучно попрощаться с будущей покойницей и героическим мужчиной, как вдруг в удивлении перевел взгляд единственного глаза на внезапно заговорившего ученика.
Голос Даниэля был совсем ни таким, коим его привык слышать Мордрет. Мало того, что он говорил громко, так ещё и в дрожащем от волнения голосе явственно слышались истерические нотки. Он говорил уверено, он пыталслся заслужить внимания и уважения к своему мнению. Будь содержание его монолога иным, Щаркгрот бы удовлетворенно кивнул, закрыв глаза на истерические мотивы, и впервые предложил бы выпить с ним чай. Однако то, что говорил юнец Мордрета злило. Парень так ничего и не понял.
Учитель  воспринял все слова ученика на свой счет. Мордрет  титанически выдержал все удары по гордости, лишь слегка поджав губы. Будь это при других обстоятельствах, Мордрет бы просто ушел, даже не дослушав до конца, однако сейчас он понимал, что бросать ученика в нижем городе в таком состоянии не стоит ни в коем случае. Однако это не сколько не умиряло гнева Мора. Однако когда Даниэль, словно оглушенный мотылек рухнул на землю, Мордрет встревожился. В первые секунды он счел это смешным розыгрышем и даже растерянно улыбнулся. Затем понял, что ученик не шутит. Потом внезапно ощутил, что что-то теплое сжало его руку, и, оглянувшись, увидел девушку. Мордрет растеряно кивнул. Он пытался сохранять спокойствие, но это удавалась на удивление плохо. Господин Шаркгрот, мизантроп, социофоб, убийца, эгоист, действительно боялся за своего ученика, вытащившего его из холодных объятий глубочайшего Одиночества.
Герой уже бежал свершать новые подвиги. К чести его будет сказано, он не стал дуть в и без того слабые легкие ученика убийцы. Вместо этого он торжественно схватил парнишку, попытался поставить на ноги, в должной мере оказал участие к бессознательному парню, утешил и потащил к Мордрету, шаркая ногами его ученика по земле. Мысленно махнув рукой на Героя, Шаркгрот открыл бутылку с водой, набрал в рот немного и сверкающими жемчужинами окатил лицо Даниэля. Затем, взволновано наблюдая за Даниэлем, Мордрет непонятно кому пояснил:
- Нервное. Слишком много стресса для него в течении нескольких минут. Героический Спаситель стал последней каплей.
Мордрет снова присел на землю, а затем, ещё раз окатив лицо ученика водой, с усилием вернул себя в состояние холодного покоя и властно сказал:
- Даниэль Гюнше, вставай. Ты ведешь себя недостойно аристократу и мужчине в присутствии дамы.

Отредактировано Мордрет Шаркгрот (2012-07-09 15:48:11)